Въ животномъ царствѣ часто приходится сталкиваться со случаями мнимой смерти. Такъ, напримѣръ, охотникамъ хорошо извѣстны продѣлки птицъ и млекопитающихъ, притворяющихся мертвыми или больными для того, чтобы отвлечь вниманіе охотника или его собаки, какъ своихъ враговъ, отъ гнѣзда или логовища. Еще чаще приходится наблюдать подобныя явленія въ классе насѣкомыхъ: напримѣръ, способность притворяться мертвыми весьма распространена у нѣкоторыхъ жуковъ, выдѣленныхъ даже поэтому въ особое семейство съ характерным названіемъ — «пріутаекъ» (Byrrhidae). Но мало кому извѣстно подобное явленіе и въ классѣ рыбъ, хотя при этомъ должно сдѣлать оговорку, что остается еще не выясненнымъ вопросъ, имѣемъ ли мы дѣло въ данномъ случае, съ мимикріей, или же это просто патологическое явленіе.
Мнѣ лично приходилось наблюдать это явленіе у Girardinus'ов и Mesogonistius Chaetodon; затѣмъ мнѣ сообщали о подобном же явлеиіи, наблюдавшемся у бычковъ (Gobius) и другихъ прѣсноводныхъ отечественныхъ рыбъ; описаніе же этого явленія я заимствую изъ статьи доктора К. В. Шуфельдта, помѣщенпой въ одномъ изъ нѣмецкихъ журналовъ за 1899 годъ.
Д-ру Шуфельдту пришлось наблюдать это явленіе у двухъ видовъ рыбъ побережья Атлантическаго океана Соединенныхъ Штатовъ — у «Snowy-Grouper» (Epinephelus niveatus) и у «Big-Eye» (Pseudopriacanthus alius). Молодыми экземплярами эти виды прекрасно живутъ въ акваріумахъ, любятъ одиночество и уединеніе, которое находить на днѣ акваріума среди камней и растущихъ между ними растеній. У первой изъ этихъ рыбъ общая окраска тѣла ярко-красная, почти арлаховая; брюшные плавники совершенно черные при прозрачных, остальныхъ; глаза по сравненію съ величиной рыбы чрезмѣрно велики. У второй же рыбы окраска темно-коричневая съ бѣлыми пятнамп, разбросанными по всему фону, включая и хвостъ.
При пересадкѣ этихъ видовъ рыбъ изъ обычнаго ихъ помещенія въ узкую элементную банку, гдѣ бы ихъ можно было сфотографировать, онѣ приходили въ ненормальное состояние — въ столбнякъ. Рыбы теряли окраску, причемъ послѣдняя у Epinephelusniveatus делалась совершенно бѣлой, такъ что пятна еще бѣлѣе; затѣмъ онѣ начинали судорожно биться и свиваться въ клубокь или становиться на голову, глаза выпячивались. Жаберныя крышки оттыпыривались; плавники переставали дѣйствовать; рыба постепенно ослабѣвала и, въ концѣ концов, переворачивалась вверхъ брюхомѣ, либо ложилась на бокъ безъ малейших признаков жизни.
Такое состоянiе длится отъ нѣсколькихъ минуть до 1/2 часа, послѣ чего жабры начинаютъ раскрываться, первоначальная окраска постепенно возстановляется и вообще рыба приходить въ нормальное состояніе. При повторных пересаживаніяхъ, этого явленія болѣе уже не наблюдается. Не всегда, однако, это явленіе оканчивается благополучно для рыбы и экспериментатора: часто рыба, неприходя въ нормальное состояніе, умираетъ, что наблюдалъ я у Girardinus'овъ, а одинъ изъ кіевскихъ любителей — у бычковъ.
Имѣеть ли мѣсто здѣсь мимикрія, или же патологическое явленіе дѣйствіе испуга, — вопросъ остается не рѣшеннымъ. Я лично склоненъ предполагать въ этомъ скорѣе явленіе патологическое и вотъ почему: изъ повседневной жизни намъ извѣстны примѣры, что подъ вліяніемъ испуга у людей замѣчаются патологическія измѣневія въ ихъ организмѣ, начиная отъ одиночнаго потрясенія какой-нибудь части общей нервной системы и вплоть до умопомраченія, съ непремѣннымъ предшественникомъ — «столбнякомъ», какъ выражается Шуфельдтъ. Въ умопомѣшательствѣ въ такихъ случаях поражается главная центральная нервная система, что ведетъ къ разстройству всего организма. Почему, спрашивается, такого же рода явленія не могутъ быть и у рыбъ, тѣмъ болѣе, что при рѣзкихъ паденіяхъ температуры мною неоднократно наблюдались всѣ, симптомы, точь въ точь подобные вышеописаннымъ: рыба постепенно какъ бы умирала, а затѣмъ, при соответственномъ измѣненiи условѣ, сопровождавших подобное явленiе, — постепенно оживала. При измѣненiи же температуры у рыбы, несомнѣнно, прежде всего поражается нервная система.
Итак, по моему мнѣнiю, здѣсь прежъ нами скорѣе патологическое явленiе, нежелие явленiе симуляцiи.

    ©  П. Емельяненко.